Сказка вторая: "Древесная река"
или
семь лет спустя
"Мой друг, прошло осьмнадцать лет..."
К счастью, не восемнадцать, а всего лишь семь лет понадобилось бродяге, чтобы вернуться в эти хранимые Богом края.
Бродяга с тех пор постарел, у него сменился напарник, а катамаран обрел вечную пристань на Чулымском берегу. Но все время оставалась неизменной тяга в такие дикие и такие прекрасные места. И в какой-то момент звезды сошлись так, что замаячила еще довольно призрачная возможность «бросить все к черту» и уйти на Тым. Какой же бродяга это упустит!
И вот загружен «конек-горбунок», водружен на его спину самодельный челн по имени «Сайгон» и запела бродяжья душа.
Чтобы увеличить фотографию, кликните по ней
Дорога за 7 лет лучше не стала. Особенно участок грунтовки от Парабели до Каргаска оказался изрядно подпорчен дождями, но конек скрёб пузом потихоньку. Где-то после Чажемто встретили пару лебедей у дороги.
В Каргасок прибыли уже к вечеру, преодолев дожди и 500 верст не самой лучшей дороги. На ночлег остановились в мотеле на въезде в поселок. Очень чистенькая и уютная гостиница, в ней обычно останавливаются водители фур. Кто-то отдыхает перед обратной дорогой, а кому-то с утра на паром и дальше на Север.
Нам же с утра на заправку, купить 150 литров бензина, да на бережок – перегружаться в «Сайгон». Поэтому поужинали быстро без особых изысков, да и легли спать. Утро выдалось прозрачным и слегка морозным. Через насколько минут подъехали к заправке, разбудили девушку, сладко дремавшую в операторском кресле за отсутствием клиентов, да заправили шесть канистр и штатный двадцати пятилитровый бак. Было еще очень рано и мы проехали в центр поселка – очень хотелось оценить насколько изменился Каргасок за прошедшие семь лет.
На мой взгляд, изменений мало. Все так же зеленеет крышей здание автовокзала и заведение при нем.
Все также гордо высится на берегу монументальное, хоть и изрядно обветшалое здание Каргасокского речного вокзала. Все та же покосившаяся звездочка на нем.
И дебаркадер под яром
И даже кошка по-прежнему живет на крыше, разве что немного полиняла.
А в целом, Каргасок довольно чистый и симпатичный. Он производит впечатление если не процветающего, то твердо стоящего на ногах и уверенного в себе поселения. Мы закупили кое-какие мелочи в магазинах, коих в центре села преизрядное множество, да отправились на берег для разгрузки.
После разгрузки я поехал почти на другой конец села ставить автомобиль на хранение на территории Каргасокского ЦТ АО «Ростелеком». Коллеги меня еще помнят и оказывают содействие в моих бродяжьих предприятиях по всему региону. Огромное им за это спасибо.
Пока притопал опять на берег, столкнули «Сайгон» на воду и тут же обнаружили течь в сочленении внутреннего килевого бруска и транца. Как могла образоваться трещина – ума не приложу. Толи стукнули оземь при погрузочно-разгрузочных работах, толи по другой причине, но внутрь явственно поступает вода. Течь небольшая вроде бы, но для корпуса нашего кораблика попадание воды под оклейку недопустимо и чревато большими проблемами. Пришлось ладить заплату на сопряжение транца и днища. Ремкомплект всегда с собой, быстренько развел смолу, вырезал, намазал, пришлепнул… И завис. В ремкомплекте компаунд, что я использовал при строительстве лодки. Он всем хорош, вот только желируется не раньше, чем через четыре часа, а полностью встает только через сутки. На будущее сделал отметку брать в ремкомплект быстротвердеющий компаунд. А теперь начались танцы с бубном. Вернее, с газовой горелкой, которой пытался постоянно держать заплату в подогретом состоянии.
Помогало это плохо, так что мы потеряли на ремонте полдня отличной солнечной погоды, которой в этом походе оказалось так мало.
Как мы и предполагали, все имущество разместить в «Сайгоне» не удалось, пришлось надуть ПВХашку и использовать ее в качестве танкерной баржи, поместив туда весь запас бензина. Ну вот окончены все хлопоты и экипаж готов к старту.
Обь встретила нас теплым ласковым ветерком и мелкой рябью, которую волной нельзя было назвать. Хоть шли мы вниз по течению, но баржа на прицепе снижала скорость примерно до 8 км/ч.
Обь, просторы, чайки и кораблики.
И еще лошади. С прошлого нашего путешествия табун заметно увеличился - Коняшки явно чувствуют себя превосходно.
Кажется, нам повезло открыть доселе неизвестный науке вид диких речных лошадей, свободно проживающий на песках средней Оби.
Да, еще бегают по Оби легендарные «Восходы».
Мы миновали устье Васюгана, прошли протокой «Прямица», но солнце клонилось к горизонту, и мы встали на первую ночевку по выходу из протоки на правом берегу Оби. Небо постепенно затягивалось облаками, поэтому мы полностью разгрузили лодку и вытащили ее далеко на берег. Вещи перенесли к кромке тальника, укрыли тентом и стали оборудовать лагерь и готовить ужин.
Первая ночевка на Оби.
Первый день всегда очень тяжелый и длинный, поэтому спать легли относительно рано без посиделок у костра. На реке было поразительно тихо. А среди ночи пришел атмосферный фронт. Вернее, пронесся бешенным локомотивом. Наш лагерь оказался на подветренной стороне и не пострадал, только тальник ложился на палатку да стучали плети дождя. Утром все так же лил дождь и дул ветер. Без тех яростных ночных порывов, но ровно и сильно с мелкой водяной пылью. На участке реки возле нашего лагеря волнение было вполне терпимое даже для нашего низко сидящего кораблика, но за поворотом, где ветер бил против течения, вся река стояла дыбом. Мы сходили туда, посмотрели. И побрели обратно в лагерь. Соваться в этот котел на нашей скорлупке было равносильно самоубийству. Даже Царь Реки – белохвостый орлан уныло сидел на сушине, грустя об ушедшем лете.
Мой напарник тоже приуныл и нахохлился. Я уж было подумал, что решит вернуться, но обошлось. Решили мы переждать непогоду. Хотя сколько ждать? На Оби можно ждать и неделю и две. Походил по берегу со спиннингом, неплохо клевала мелкая щучка. Оставил пожарить, остальных отпускал, просто коротая время за рыбалкой. Так в безделье и скитаниях по пустынному берегу прошел второй день. На следующее утро ветер немного стих и хоть волны оставались еще высокими, мы все же рискнули идти дальше. Когда вышли на ветер, моторчик начал капризничать. Лодочка, хоть и с низким бортом, хоть как-то взбегала на волну, но баржа одергивала ее и притапливала корму. Или через ноздри нахлебался, или под колпак вода попала, но мой китайчонок чихал и глох. Пару раз пришлось пристать к берегу. Все это на ветру и волне, которая норовила захлестнуть низкий борт «Сайгона». Уж натерпелись страху. Но Бог не выдал, заработал моторчик, и мы потихоньку стали продвигаться дальше. Прошли самый опасный участок и спрятались в протоку Лабодку. Там уже не было волны, но весь день было чертовски холодно. После Лабодки решили мы зайти в Тымск, купить хлебца, да и рассчитывали, что в Тымской протоке волна поменьше. Тымская протока очень коварная, фарватер извилистый, много мелей, которые не видны из-за волнения, да еще и заставлена вся сетями – кое-как пробрались. После Тымска я очень боялся известной площади перед впадением Тыма. Тымской бочки – кажется так ее называют. Это большой плес с обширной отмелью по середине. Место, открытое всем ветрам, там и в тихую погоду всегда волна, а уж нынче что творится – Бог ведает. Но прошли спокойно, ветер стих до средних значений, волна была конечно, но встречная, не боковая. Да и бояться просто устали.
День клонился к вечеру, когда мы вошли в Тым. На Тыму (1) благодать – ни ветра, ни волны. Ну есть какая-то рябь. Да это же сущая ерунда после Оби. Мы прошли Усть-Тым ходом, отошли еще около 5 км и встали лагерем. Усть-Тым очень интересный поселок и заслуживает отдельной главы.
__________________________________________________
1 - Здесь принято говорить "На Тыму", делая ударение на последнем звуке.
Станем же и мы соблюдать традиции.
Усть-Тым
Поселение занесли в анналы в 1910 году по трем рыбацким юртам остяков, которые называли это место Тым-кынак, Устье Тыма. Поселок начал наполняться людьми в период коллективизации. В ту пору весь север Томской области считался пригодным к заселению классово чуждым элементом, пришедшимся не ко двору в местах проживания. Здесь ссыльным повезло больше, чем в иных местах. Как-то зацепились, выжили, даже организовали совхоз. Тогда же сюда переселили целую крестьянскую деревню с Алтая во главе с их старшиной. И определили их в рыбаки. В жизни не видавшие рыбы крупнее пескаря, мужики через несколько лет вывели свою артель на первые места по добыче рыбы по всей средней Оби. С сороковых годов по начало пятидесятых поселок пополнялся в основном прибалтами, немцами и иными "неблагонадежным" гражданами. А в пятидесятых годах резко начала развиваться лесодобыча. В поселке была построена дизельная электростанция и организован сплавной участок. Лес рубили на всем Тыму и сплавляли его вниз до Оби и дальше огромными плотами. В девяностые годы все это закончилось. Сейчас в поселке проживает чуть меньше 400 жителей. Чем живут – непонятно. Видимо, как и везде по Северу, река да тайга не дают с голоду помереть. Наверное, еще работа вахтой на промыслах, которые расположены рядом по сибирским меркам. В поселок мы не заходили ни в прошлый раз ни в этот. Поселок вытянут вдоль Тыма и хорошо просматривается с реки почти весь.
Еще в прошлый поход поразило обилие плавсредств на воде и на берегу. Много догнивает старого, видимо еще из наследия сплавучастка, но много и современных корабликов, и лодочек. Их количество просто огромно, учитывая, что население поселка меньше 400 душ, включая стариков и младенцев. И еще одна особенность, более не виданая мною нигде. Длинные поленницы дров на берегу. Это тоже по всей видимости наследие лесосплавного опыта. Во время паводка вылавливаются плывущие по Тыму стволы деревьев, которые затем разделываются на берегу на дрова и укладываются в длинные поленницы на просушку.
И еще действует магазин-пекарня с деревянной вывеской «ХЛЕБ».
Тым в нижнем течении
Вверх по Тыму скорость передвижения заметно упала, но мы шли совсем недолго, поскольку уже темнело. Остановились на ночлег километрах в пяти от устья Тыма, на острове. Вечером опять пошел дождь, но обилие ивового сухостоя позволило развести приличный костер и хоть немного обсушиться.
Дождь продолжался до самого утра. С рассветом он прекратился, появились небольшие разрывы в облаках, но похолодало еще больше. Чтобы ускорить дальнейшее продвижение вверх по реке, решили ликвидировать баржу. Так как за время пути была почти полностью использована двадцатилитровая канистра бензина, а остатки удалось разлить по другим канистрам, то пустая тара, да аналогичная полная, как резерв на обратный путь, были со всей тщательностью заныканы в кустах. Остальной бензин (4 канистры по 20л) и сдутую лодку пришлось взять дополнительным грузом на Сайгон. Кораблик присел заметно. Места для экипажа практически не осталось, но выхода не было – приходилось приспосабливаться. Утешало, что волны в Тыму не бывает, да и дальше вес будет только уменьшаться – моторчик кушает, да и мы не только красотами сыты, а грызем хлеб насущный вполне исправно.
Утром я немного прошел по берегу со спиннингом, поймал пару средненьких щучек и окуня. Позавтракали и отправились дальше. Без «хвоста» кораблик побежал со скоростью 8-9 км/ч по навигатору, что было совсем неплохо. На обед остановились в живописном месте на песке супротив высокого яра и бора на нем. Когда-то в бору была деревня Белый Яр. Самой деревни уже не сохранилось, но бор довольно посещаем, в основном с целью сбора грибов. Нужно сказать, что это, пожалуй, единственный большой чистый бор на всю округу. И Усть-Тым и Тымск считают его своим. Посещают его грибники из Вертикоса и Каргаска. Как ни удивительно теперь, но лет полтораста назад по Тыму, до его среднего течения и в понизовье было несколько русских деревень. Не совсем ясно чем они жили – места под пашню тут трудно найти. Скорее всего промышляли охотой да торговлей с остяками. Здешние остяки – селькупы. Ханты на правобережье Оби селились редко. Да еще тунгусы (эвенки). Тунгусы не селятся по рекам, предпочитая водораздельные болота для выпаса оленей. К рекам выходят летом, когда олешков одолевает гнус, да если используют речной путь для дальних поездок. Несколько семей тунгусов по слухам до сих пор живут вверху, в междуречье Тыма и Сыма.
На следующее утро подошли к Нёготке. Поселок расположен на курье. Мы решили зайти, прикупить свежего хлеба. Цистерн нефтебазы, в которых кто-то предприимчивый вырезал стены, превратив их в гаражи, на берегу уже не было. Видимо, тот же предприимчивый порезал их на металл. Я остался на берегу, а Сергей отправился в Нёготку.
Самый обычный поселок Томского севера, а место очень красивое.
Сразу за деревней начинается бор, который тянется по правому берегу Тыма на несколько десятков километров до самого поселка Молодежный.
А хлеба в Нёготке не продают, пекут по домам сами. С большим трудом Сергей купил булку хлеба у доброй женщины и пошли мы дальше. Погода налаживалась, облачность понемногу покидала небосвод, и он сиял чистой лазурью. Солнышко пригревало, уходило ощущение сырой промозглости. Тым прекрасен в любую погоду, но согретый осенним солнцем он открывал все свое очарование.
Лодочка шла ходко и в скором времени прибыли мы в Парголяк. Как Вы помните, в прошлом походе курья и урочище Парголяк оказались конечным пунктом, выше которого мы по Тыму не поднимались. Место удивительно красивое даже для Тыма. А главное, к нему вплотную примыкает Неготский бор и есть дороги, например, к озеру Голубому, так поразившему нас в прошлом походе. У нас была в плане небольшая остановка с ночевкой на Парголяке и поход к озеру.
Парголяк
В устье Парголяка стоит рыбацкий сарай и коптилка. Кажется, прошлый раз их не было.
Мы попытались пройти водой до места прежнего лагеря, но не смогли. Прошлый поход вода стояла высоко, а нынче уровень воды в Тыму близок к норме. Парголяк, несмотря на свою ширину довольно мелок. Дно его в несколько слоев покрыто топляком с часто встречающимся железом в виде тросов, толстой катанки и прочего сплавного хлама. Когда-то здесь был нижний склад. Здесь вязали плоты, а по большой воде отправляли их вниз по Тыму. Мы попытались было пробраться, но отгребаться веслом поленились, а винтом рисковать не стали. На высоком берегу, чуть ниже сарая устроен съезд к воде - там мы и стали лагерем. Я очень хотел показать Сергею озеро Голубое, да и вообще - прогулка по осеннему лесу в чудесную погоду – что может быть лучше! Да после нескольких дней, проведенных в маленькой тесной лодочке.
До озера Голубого от Парголяка примерно 7 км. Мы вышли налегке, только с фотоаппаратами и ружьями, попутно собирая грибочки. Вот это называется «Нынче гриба нет вааще!»
Мы брели, не спеша, по беломошнику, любуясь природой и изредка собирая понравившиеся грибочки. Где-то подобрал грибочек и оставил фотоаппарат. Старость, доложу вам, не только что не радость, а большая докука. Поскольку голова совсем ни черта не отслеживала, пришлось ногам дважды повторить пройденный путь. Фотоаппарат нашелся конечно, через два часа.
Пошли мы дальше. Боровая песчаная дорога не обременительна для ходьбы. Солнце светило так ярко, что скоро стало жарко и все время хотелось пить. В одном месте прошли через полосу молодого сосняка на месте вырубов, уничтоженного видимо низовым палом. Полоса сухостоя с километр шириной и неизвестно сколько километров длиной.
Карты с собой не было, как и навигатора. Шли, полагаясь на мою память, но маленько все же свернули не там и вышли к западной оконечности озера, а не к центральной его части. Так что, не знаю, сохранилась ли та наглядная агитация нёготских школьников, что так поразила меня прошлый раз.
Озеро с кристально чистой и прозрачной водой прекрасно.
От озера отправились обратно, попутно поедая ягоду. Ягода на Тыму крупная. Вот это тоже называется «ягоды ваще нету». Ее и правда нет. Растет немного по солнечной бровке вдоль дороги. Можно поесть, можно набрать ведро или два домой, но чтобы набирать по 6 ведер в день на сдачу – столько действительно нет. А ведь ягода да грибы основной источник дохода проживающих на Тыму людей.
На Парголяке заночевали, пожарив на ужин грибочки.
Парголяк одно из красивейших мест на Тыму.
Наутро отправились дальше вверх по Тыму.
А вот еще одна из неожиданных встреч. Это беркут.
Движение по Тыму в этот раз значительно менее интенсивное. Мы совсем не видим самоходок и катеров, только пара моторок пробежали вверх и вниз. Это объяснимо – прошлый раз был большой урожай на ягоду и грибы, а нынче ягоды нет почти совсем, да и гриб пошел только в начале сентября и совсем немного. Вывозить нечего, вот и нет самоходок. А семь лет назад ежедневно минимум одна самоходка проходила вверх и одна спускалась с полными трюмами и палубой, заставленной бочонками с ягодой.
Утки на Тыму тоже практически нет. Прошлый поход мы кушали утку каждый день, нынче только один раз подстрелили чирка. Ни на реке, ни в курьях, куда мы заходили в надежде разнообразить свое меню, утки не было. Не было и рябчика по берегам, а ведь раньше много его кормилось по прибрежным кустам.
Немного не дойдя до Молодежного остановились на большом песке. Напротив песка обнажение маревого болота.
Но и сам большой песок не менее интересен. По-видимому, это один из таежных перекрестков, где сходятся пути разного зверя. Вот только что прошел лось,
А тут был медведь, но довольно давно.
А тут рожденный ползать о чем-то долго беседовал с рожденным летать. Затем они вместе куда-то отправились.
Заяц суетливо прыгал вокруг них.
Весь песок испещрён следами разного зверя и птицы, свежими и не очень. Мне приходилось слышать о таких перекрестках в тайге, где сходятся все пути, но так явно увидеть довелось лишь здесь.
С вечера заводил генератор для зарядки батарей. Кстати сказать, не пожалел, что приобрел генератор, работал он исправно и зарядил все батарейки израсходовав малую толику бензина. Сначала я помучился с его заводкой, видимо к каждой технике нужна привычка. Да и наоборот тоже. Потом все получалось хорошо, но пользовались генератором мы немного.
С утра же перед сворачиванием лагеря пошел прибирать генератор и гаджеты, что лежали поодаль, а Сергей побрел с ружьем по песку. Через небольшое время он прибежал согнувшись и в возбуждении. Бросил ружье и схватил фотоаппарат: «Пойдем скорее, там олень в реку зашел». Я тоже взял фотоаппарат и мы полуприсядкой, полуползком отправились на оленью фотосессию.
Молодой олень плыл вверх по течению. Увидев нас, он стал забирать правее под яр, где течение было сильнее. Он греб с завидным упорством, мышцы так и бугрились, но практически оставался на месте. Сделав несколько снимков, мы ушли, дав оленю возможность выйти на берег и передохнуть. Мы неспеша свернули лагерь и погрузились.
Каково же было наше удивление, когда примерно через сорок минут мы обнаружили за поворотом все так же упрямо плывущего вверх по реке оленя.
Мы еще покружили вокруг него некоторое время. Очень хотелось получить на память олений портрет анфас или хотя бы в профиль. Но олень упрямо поворачивался к нам задом. Оставив оленя мы пошли дальше, но было видно, что он тоже плывет за нами. Через полкилометра олень свернул вправо в устье малозаметной речушки. Зачем-то ему обязательно нужно было именно туда.
В первой половине этого же дня мы пришли в Молодежный.
Молодежный
Сведений по истории Молодежного очень мало. Скорее всего, поселок был образован в пятидесятые годы прошлого века с развитием лесоразработок по всему Томскому северу. Тогда это был большой поселок в котором размещался леспромхоз с достаточно развитой производственной базой. Население в лучшие времена насчитывало более двух тысяч. Сейчас немного более пятисот жителей. В поселке имеется средняя школа в которой 79 учеников. Очевидно, что классы некомплектные, в некоторых по 2 - 3 ученика. Есть детский сад. Больница закрыта, остался только ФАП. Еще действует библиотека. Тем не менее, поселок не производит уныло-депрессивное впечатление, а повидал я и такие в Томской глубинке. Да, есть дома, оставленные жителями - население поселка сокращается, но жилые дома ухожены, какая ни то техника возле каждого дома. За исключением бюджетников, население поселка кормится, как и везде по таежным поселкам, от тайги и реки. Труд этот тяжел, а подчас опасен, а главное - он носит сезонный характер и очень сильно зависит от таежных урожаев, которые случаются лишь в раз в четыре - шесть лет. Урожайный год может принести трудолюбивому человеку сезонный доход на ягоде или грибах в несколько сот тысяч рублей, при условии приемлемых закупочных цен. А в иные годы нужно очень сильно побегать по тайге, чтобы обеспечить себя и семью самым необходимым и не влезть в долги. Связь с большим миром осуществляется вертолетом. Два, или три раза в неделю летает борт до Каргаска. Зимой устанавливается зимник, который соединяет Каргасок, Тымск, Усть-Тым, Нёготку, Молодежный и Напас. Дальше Напаса дороги нет, только река.
Еще на подходе к Молодежному можно увидеть цистерны нефтебазы. Это, несомненно, еще наследие леспромхоза, но они не попилены, как в Нёготке, а заботливо покрашены и используются для заправки местной техники и вертолетов. Топливо завозят по зимнику или по воде.
Поселок расположен на протоке, перед входом в которую стоят на приколе несколько самоходок местного предпринимателя. Слева от входа настоящее автомобильное кладбище. Уж не в Чикаго ли мы приплыли?
От выхода протоки до поселка около трех километров. Протока хоть и широкая, но очень мелкая с непредсказуемым и извилистым фарватером.
Где-то в середине пути, возле съезда к воде нам пришлось остановиться и разгрузить лодку. Сергей остался на берегу, а я пошел в поселок разыскивать знакомого мне человека по имени Олег. Мы с ним встречались всего один раз и пару раз созванивались. Человек он очень интересный и импонирующий мне, но теперь я с некоторым волнением ожидал встречи. Мы хотели немного отдохнуть, помыться и оставить часть вещей до нашего возвращения, чтобы не таскать их с собой. К тому же через коллег из Ростелекома мы просили местных связистов приобрести сто литров бензина. По слухам, здесь не всегда можно приобрести его в свободной продаже, особенно заезжим. Следовало расплатиться за бензин и пополнить наши емкости, оставив запас на обратный путь. Олега я встретил возле детской площадки, где мужики шкурили столбики и ладили ограду. Он признал меня не сразу в старике с белой клочковатой бородой и в замазученной зеленке. Однако, признав оставил свои дела и повез нас домой. Дома у Олега мы отмылись от недельной таежной грязи и Светлана усадила нас ужинать. Я конечно, достал припасенную бутылочку. Сергей отказался составлять нам компанию. Пришлось нам с Олегом бороться со змием вдвоем. Олег потрясающий рассказчик. Да и тема об охотничьих буднях, (не путать с охотничье-рыбацкими байками) именно о буднях, в которых по уверениям Олега ничего необычного нет, была для меня очень интересна и полна откровений. За разговорами я и не заметил как ушла со стола казенная, а за ней и бутылочка местного разливу. Разговоры становились все задушевнее и доверительней. Олег повел нас показывать свой арсенал и снаряжение. С гордостью он показывал нам сделанные им самим по старым селькупским традициям охотничьи лыжы.
Угомонились уже под утро.
На другой день простнулись поздно и не все в добром здравии. Поскольку продолжать путь не получалось, мы немного побродили по поселку.
Местный узел связи и его начальник.
Во многих огородах и во дворах топятся какие-то печи. Оказывается, это работают сушилки для грибов. Нынче в поселке обосновались москвичи и оборудовали целую факторию по закупке и переработке дикоросов. Закупочная цена на сырой белый гриб в начале сезона была 80р/кг, а ко времени нашего отъезда составляла уже 280 р/кг. Гриба нынче немного и пошел он поздно, но все у кого есть возможность выбираются в лес собирать грибы. Кто-то сдает его сырым, а кто-то сушит в самодельных сушилках и сдает уже по более высокой цене.
Мы разыскали голлегу связиста Сергея Ванеева, рассчитались с ним за купленый бензин. Спасибо ему огромное за хлопоты. Супруга Сергея, когда увидела нашу лодочку, да узнала, что мы ходим на ней по Оби, даже прослезилась жалеючи нас, неразумных.
Мой друг Олег с сыном Ромой.
После обеда Олег вывез нас на прогулку в лес. Погода была чудесная, а сосновый бор всегда дейстует мне на душу подобно бальзаму. Сергей озаботился сбором ягоды с помощью Олега. Я не был готов к какой-либо деятельности внаклонку, поэтому больше ходил, дышал волшебным воздухом, да по мере сил помогал Роме собирать грибы. А еще в бору потрясающая голубика.
Старый лесовозный мост. Речка, кажется, Окуневая. Впрочем здесь каждая вторая речка или озеро - Окуневые. Селькупы верховий даже Тым называли Окуневой речкой. Нам же не повезло - окуни клевать отказывались.
От моста прошли к озеру Перному. Берега его немного сырые, но болотце неглубокое и не топкое. Я просто снял калоши, закатал штаны до колен и вполне комфортно прошел до берега. Попытались половить окуня и здесь, но с тем же нулевым результатом. Погода менялась и это был последний теплый день нынешней осени на Тыму.
Вокруг этого озера существует множество легенд, как ранних, селькупских, так и более поздних. Истории эти в большинстве своем довольно жуткие. Возможно мне удастся их собрать и опубликовать в соответствующем месте в иное время.
При сборе ягоды был обнаружен козодой. Птица эта весьма необычная и интересная. Козодой кормится ночью, пролетая над дорогами, полями или болотами с широко раскрытым ртом. Рот у него специально устроен так, что между небольшими половинками клюва находятся широкие кожистые складки, покрытые липкой слюной, на которую налипают комары да мошки. Козодой с открытым ртом выглядит страшненько. Днем козодой ночует на земле, полностю сливаясь с лесной подстилкой. Ножки у него очень коротенькие и он большей частью лежит на земле. Мы даже подумали, что с ним что-то не в порядке, но птах легко доказал нам обратное пребольно ущипнув меня за палец. Козодой довольно редок даже в южных районах, я и не предполагал, что встречу его так далеко на севере. А с другой стороны - озеро, да болотистый берег - отличные кормовые угодия.
Как ни хорошо нам было гостить у Олега, но пора и честь знать. На следующее утро Олег отвез нас на бережок, где обсыхала наша лодочка, да помахал рукой.
Отправились мы дальше вверх по реке в сторону Напаса.
Погода портилась, сильно похолодало. Ветер нес низкие рваные облака, иногда проливавшиеся мелким дождиком. От Молодежного до Напаса по реке 34 км. Два с половиной часа нашего ходу.
Напас
Вот такой пустынной мы увидели тымскую пристань Напаса. Немного поодаль у берега стояла самоходка, но мы тогда еще не знали, какую роль ей предназначено сыграть в нашей судьбе.
А вот такой эту пристань увидел Кай Доннер больше ста лет назад. 1912 год.
Мы обогнули мыс, вошли в реку Польто и через небольшое расстояние снова подошли к Напасу, но уже с другой стороны, со стороны пристани на реке Польто.
Время образования поселения в этом месте точно не установлено. Список открытых археологических памятников вокруг Напаса обширен и составляет не один десяток объектов. Изучены они очень слабо, но одно из близлежащих селищ датируется 5-8 тысячелетием до н.э. Селькупов тогда еще не существовало и мы можем только догадываться, кто были эти люди. Больше десятка только ранне- и поздне- средневековых поселений, принадлежавших определенно селькупам или их ближайшим предкам. Очень уж изобильным на рыбу и птицу было это место. С одной стороны Тым с его проходной нельмой, муксуном и налимом, с другой стороны огромная озерно-речная система Польто с несколькими сотнями заливных озер, соединенных рекой и невероятно большим, в несколко десятков квадратных километров, полузаливным болотистым лугом, где нерестилось и нагуливалось немыслимое количество рыбы, а так же гнездились и кормились на пролете тьмы водоплавающей дичи. Такое изобильное место никогда в обозримой истории не бывало пустым. По свидетельству путешествовавших по Тыму ученых, Матиаса Александера Кастрена в 19 веке и позднее, в начале 20-го, Кая Доннера, Напас был центром притяжения всей хозяйственной и культурной жизни селькупских семей, проживавших на Тыму и его притоках из родов медведя, кедровки, лебедя и орла. По тому, что в конце девятнадцатого и в первой половине 20 века именно в Напасе жила семья Пыршиных, почитавшихся полновластными князьями тымских селькупов и их духовными лидерами, Напас являлся столицей племени. История семьи Пыршиных еще ждет своего исследователя и историографа.
В конце девятнадцатого века селькупы Тыма, как и селькупы Васюгана, Оби и Кети, все больше вовлекались в хозяйственные процессы, развивалась торговля. Менялся привычный уклад племени. Менялось их питание и одежда. Запускался первичный этап ассимиляции. С большей интенсивностью этот процесс шел на Оби и Васюгане, с меньшей на Кети и Тыму. Эта начальная стадия ассимиляции стала роковой для селькупов в период революции и последовавшей за ней неразберихи до второй половины двадцатых годов. Перешедшие уже в питании на привозной хлеб и на товарно-денежные отношения, селькупы во многом успели растерять навыки автономного выживания и, брошеные на произвол судьбы на целое десятилетие, испытали тяжелейший голод и эпидемии. Селькупы реки Васюган вымерли все. Селькупы Тыма, где процесс ассимиляции не успел зайти так далеко, смогли выжить.
В 1932 году был образован Тымский туземный район с районным центром в селе Напас. Надо думать, в этом решении было мало альтруизма, а скорее большая нужда в валюте для индустриализации страны. Туземцы с их опытом и охотничьими навыками доставляли валюту исправно.
Село разрослось и практически отстроилось заново. В 1932 году в Напасе проживало всего 60 человек, а уже в 1938 году в селе Напас проживало 1300 человек. Это очень много, если учесть, что население всего района составляло 2000 человек. Москвич Владимир Матов, побывавший в Напасе по служебной надобности в 1938 году так описывает село:
" - Обе стороны улицы занимали большие срубленые из толстого леса строения с широкими окнами. Я увидел вывески универмага, сберкассы, конторы связи и удивившую меня больше других надпись "Банк".
В Напасе было несколько магазинов, ясли и детский сад, начальные школы, школа семилетка, библиотека, кино, районная больница и приемно-передающая радиостанция. Но больше всего московского журналиста поразил ресторан с белыми скатертями и салфетками, официантками в белых передниках и жарким из оленины. В этом маленьком ресторане на обед собиралась вся местная интеллигенция.
Напасский туземный район просуществовал до 1949 года. После воссоздания Томской области, главным продуктом был провозглашен лес и в эту отрасль направлялись все ресурсы. Напасский район был присоединен к Каргасокскому, немного ниже Напаса по течению реки был заложен новый поселок лесозаготовителей - Молодежный. С той поры Напас постоянно сокращается. Сейчас в нем проживает немногим более двухсот жителей. Есть детский сад и начальная школа, дальше дети едут учиться в Молодежный.
Мы остановились на пристани реки Польто и немного походили по поселку. Нужно было представиться местному егерю, поскольку наш дальнейший путь пролегал по территории заказника. Не по заповедной его части, но тем не менее.
Поселок живет какой-то своей жизнью, остяки даже что-то строят.
Как и везде на Тыму, много всяческих корабликов.
О былой столичности села ничто не напоминает. Вот разве что мода на балконы в мансардах.
И все же село явно умирает. Очень много брошеных домов разной степени разрушенности.
Когда я вижу на месте жилья "мерзость запустения", сердце мое сжимается болью. Так по избенке, по улочке, по селу умаляется моя страна.
Польто
Правильно писать Поль-то. По селькупски Поль означает дерево, а то - озеро. Или вместе - древесное озеро. На самом деле это несколько озер, три из которых носят название Поль-то и различаются только номерами: первое, второе, третье. Четвертое крупное озеро называется Комгол. И все они соединены рекой с тем же именем - Польто. В более широком смысле это озерно-луговая долина с несколькими речками и несчитаным количеством озер, имеющая наклон в противоположную сторону общему рельефу правобережья средней Оби. Все реки здесь, включая Тым, текут с востока на запад, лишь река Польто течет на восток, забирая к северу до встречи с Тымом. Эта страна удивительна и прекрасна.
Мы хотели пройти долиной по реке до ее истока - озера Польто-3.
Как только отходишь от Напаса вверх по реке Польто, сразу же подпадаешь под ее неповторимое очарование. Слева простирается луговая равнина, а справа по гриве стеной стоит темнохвойный лес. Река то разливается в безымянные озерца, то вновь входит в русло и петляет по лугу, то приближаясь к темнохвойной гриве, то отдаляясь. Впрочем, слова бывают бессильны передать всю красоту и очарование этих мест. Смотрите сами.
Погода была переменчивая, с утра солнце и отмытая лазурь небес, к обеду натягивало облака и начинал моросить дождь. Наш лагерь на реке Польто, недалеко от озера Польто-1:
На третий день мы вошли в озеро Польто 1.
Озеро большое, свыше километра в диаметре. Над озером летают чайки, а на противоположном конце белой пеной колышатся лебединые крылья. Нас предупреждали, что здесь живет стая в полтора десятка птиц. Покуда фарватером служило русло реки, мы передвигались под мотором, а потом мотор стал греться и ход застопорился. Осадка лодки 30 см, не более, но оказалось, что в этом огромном зеркале глубина воды не более 10 см, а глубже вода переходит в некую полужидкую субстанцию, которой двигатель конечно не может нормально охлаждаться, да и лодка просто прилипает днищем и теряет ход. О чем-то подобном мне приходилось читать про озеро Водораздельное на Кеть-Касском канале. Не смотря на дождики и на то, что в Тыму вода довольно быстро поднималась уже несколько дней, озерная система Польто пребывала в состоянии межени, в котором она практически непроходима. Мы не смогли преодолеть Польто-1 и решили вернуться. Возвращаясь назад, я вспоминал своего друга Сергея Петровича, с которым мы ходили в первый Тымский поход и то, каким азартным и упорным он был в лучшие годы. Было очень грустно и терзало сожаление об ушедших безвозвратно "лучших годах".
Крайняя наша ночевка на реке Польто. Погода окончательно испортилась, дождь уже не переставал и плавно переходил в снег.
Остяки на Польто косят сено. Совсем по Н.П. Григоровскому в его очерке "Описание Васюганской тундры".
А мы прощались с рекой Польто - Древесной рекой, оставляя в душе самые теплые и светлые воспоминания.
Заправка бензобака на тымской пристани Напаса и дальше вниз по Тыму к Молодежному.
Путь от Напаса до Молодежного недолог, не более двух часов. День уже клонился к вечеру и мы планировали не беспокоить Олега, а переночевать на берегу и уже утром забрать оставленные вещи и бензин отправляться в обратный путь.
Знакомы ли вам эти пренеприятнейшие ощущения, когда после долгого неподвижного сидения под холодным дождем и снегом, начинаешь шевелиться и пытаться разогнуть затвердевшие суставы? Как тоненькая струйка воды со шляпы находит таки дырочку в вороте и стремительно скользит по позвоночнику до самых трусов. Когда начинает бить крупная дрожь, челюсть скачет, а ноги отказываются служить. И ты понимаешь, как же чертовски сильно ты замерз. Но нужно заставлять тело двигаться, согреваясь движением, потому что НАДО! Надо ставить палатку, собирать дрова, натягивать тент... Знакомо?
Тогда я не буду рассказывать, как мы ковыляя и чертыхаясь, побрели в соседный лесок выбирать место под лагерь. Но тут случилось что-то, что изменило все наши планы.
Все так же непереставая лил дождь вперемешку с крупными хлопьями снега. Наш поход был еще далек от завершения, но в этот момент заканчивалась одна история и начиналась совсем другая, но мы об этом еще не догадывались. Не стучали барабаны судьбы, не гремели литавры и трубы, а только шел по дороге нам навстречу щуплый мужичок с пьяной тщательностью обходя лужи.
Конец второй сказки.
(Продолжение следует)